В России/Московии все пространство занимал Царь. Он мыслил себя в мировом масштабе. Пытался объять в себе Мир.
Многое началось с Ивана Грозного. Он же не просто был одержим мессианством, не просто считал себя помазанником Божьим (тогда это было в ходу традиции), но считал себя идеологом. Он формулировал образы. И навязывал их кровью. Иван Грозный строил безальтернативность. В нем не умещался целый мир. Он мнил себя карой Бога.
Все не соответствующее его миру — изничтожал. Чем положил фундамент российской традиции тирании, безжалости, абсолютизации врага, если же его нет — то он творил его сам! Августейший сам определял врагов. Отшлифовал эту экзекуцию Сталин, Петр, а Путин ее подхватил. Поэтому он рассуждает о традиции.
Он следует этому пути.
Любые зачатки вольности должны быть уничтожены. Царь-безумец дал жизнь опричнине.
Ничто в политических институтах, оставленных царю в наследство — ни в удельных, ни в великокняжеских, — не отвечало его идее.
Ее надо было укрепить силой из новых людей, обязанных ему всем. Скрепленных кровью. Они длани его безумств.
Сталин писал, что опричнина для царя была «целесообразным инструментом».
Он и сам такое провернул. Его террор — это повторение опричнины. Когда громили и убивали без суда и следствия. «Врагов народа» определял государь. А хосподари, то есть холопы были нищи, но не духом, волей, суверенностью. Ее отбирали у них. Прям по Гегелю про бытие господ и рабов.
Оттуда тянется эта линия уничтожать врага, скидывать его труп в братскую могилу, стирать память.
Грозный писал, Курбскому, что он «собака», которая не имеет право на мнение, не может ему перечить даже из-за границы. В нем же весь Мир, он стяжает тотальность.
Он летописец истории. Поэтому и Путин так увлечен мифо-историей. Она ему нужна не для обоснования завоеваний, это все вторично. Он видит себя не как интерпретатора, но как креатора, создателя истории. В ней тиран обретает безальтернативность. Без склеек. Остальное уничтожить, гулагизировать и охолопить все в округе.
Иван Грозный ввел холопство в политический механизм. Он его сделал институтом личной суб-власти. Холопство и государев (прислуга) двор были напряжением измора спрессованы в опричнину. Она и стала впоследствии основой государства.
Безумие — это элемент коллективного бессознательного холопства, которую затем церковь легитимизировала через идею юродивости. Дескать, не безумие это вовсе, а иррациональность, отличная от западного рацио, священное кликушество.
Как это коррелирует с нашими временами, не правда ли?
РУСЛАН АЙСИН
TatPolit 