Метка: татарстан

Стрим руководителя двжения «ТатПолит», политолога Руслана Айсина. Монолог туры эфирда барды.

Татарская нация прошла сложный консолидации и обнаружении самой себя как политического субъекта. Эта субъективность неотделима от статуса Татарстана. Они питают друг друга, взаимодополняют и конституируют. 

В конце 80-х годов прошлого века мир вошел в новое агрегатное состояние , когда лагерь соцстран во главе с СССР стал распадаться и терять свои идеологические, геополитические, экономические и культурные позиции в мире. Вместе с этим процессом начался подъем национального самосознания у тех народов, что были заключены в общие идеолого-политические рамки соцблока. Национальному и религиозному в этих построениях не было место. Аморфное и абстрактное коммунистическое общество будущего должно было уступить место «архаическим» системам. Но история рассудила иначе. 

Татары тоже оказались в водовороте этих глобальных событий и ринулись отстаивать свои национальные и политические права. Эпоха перемен всегда выдвигает на передний край класс романтиков и гениев политической интуиции. На первых революционных парах именно им суждено направлять энергию народных толщ. Татарская нация имела в своих рядах устойчивую массу таких людей. На тот момент их романтические устремления совпали с интересами правящих кругов ТАССР. Эта спайка дала жизнь политическому проекту — «Суверенный Татарстан», который и был официально провозглашен 30 августа 1990 года на сессии Верховного Совета ТАССР. 

Все 90-е годы ушли на собирание татар в единую сеть, структуризацию, связывание в общее культурное и политическое полотно. Укрепления Татарстана как международного субъекта права. Так было записано в конституции. А в 1992 году был проведен всенародный референдум. Две трети избирателей проголосовали за то, что Татарстан суверенное государство. Тогда были сложные отношения с Москвой. Президент Ельцин грозил завоевать Казань. У его границ уже стояли танковые дивизии. Но война началась с Чеченской республикой в декабре 1994 года. 

В феврале 1994 года Татарстан и Российская Федерация подписали Федеративный договор о разграничении полномочий. Он был подписан сиром на 10 лет и имел к тому же статус федерального закона. Согласно документу, Татарстан признавался субъектом равноправным с Россией и входил с ним в ассоциативные отношения. 

В 2004 году срок Договора истек. Он был после долгих переговоров был продлен только спустя три года в 207 году, но уже в сильно усечённом и политически слабом виде. 

Отсчет новой эры в жизни Татарстана и татарского народа напрямую связан с установлением новой конфигурации власти в Российской Федерации с приходом на президентский пост Владимира Путина в 1999-2000-х годах. 

При нем начался системный пересмотр парадигмы отношений между федеральным центром и регионами. Московский Кремль принялся выстраивать так называемую «вертикаль власти», термин и новая политическая реальность введенная Глебом Павловским. Данная доктрина вынесла на недосягаемую высоту сакральность федеральной элиты. Отныне о равенстве субъектов и центра предлагалось забыть. Сверхцентрализация стала новым политическим уставом в стране. 

Наряду с политическим установлением вертикали власти была введена идеологическая унификация и клерикализации всех сторон жизни государства и общества. Начиная с начала 2000-х годов национальные республики, которые до этого выступали сократовским собеседником Платона в диалоге с Москвой, встраивают в особый порядок взаимодействия и общения. Они ощутимо теряют прежнее влияние. Но удар приходится не только по республикам, как субъектам общефедеральной политики, но и по титульным этническим группам и по их институциям. 

Как уже выше было отмечено, клерикализация просочилась во все сферы жизни нового «путинского социума», который он сознательно выстраивал под свою модель власти. 

В первую очередь потерю понесли национальные системы образования. Сначала был отменен ЕГЭ на родном языке (что поставило под большой вопрос возможность воссоздания системы высшего образования на нерусском языке), затем из программы общего образования изъяли национально-региональный компонент, и завершила триаду запретительных мер в этой сфере — замена обязательного преподавания родных языков в субъектах РФ на добровольный статус в 2017 году. В это же время Москва официально отказала Казани в пролонгации Федеративного договора о разграничении полномочий и предметов ведения между РТ и РФ, тем самым закрыв страницу чаяний и надежд на компромиссный смягченный (смиволическо-куцый) вариант документа. 

Из политического лексикона исчезли такие понятия как «федерализм», «регионализм», «федеративные отношения», «национальное образование» и другие. Политико-символическая сфера наполнилась выражениями и паттернами державного, консервативного, унитаристского характера. Вопросы о правах народов РФ сознательно выталкивались на обочину общественного и научного бытия, в маргиналитет, а сейчас и того жестче — часть тем криминализована путем принятия соответствующих законодательных мер. 

Очевидный образом произошел откат к советским, а местами и к досоветским формам взаимоотношений между Москвой и регионами. Отчетливо проводилась политика уваровской триады: «православие, самодержавие, народность». Под последним понималась только титульная русская нация. 

В 2017 году Владимир Путин на заседании президентского Совета по межнациональным отношениям сказал, что в Татарстане якобы притесняют русский язык и заставляют его учить в школе. С этого момента начинается резкая конфронтация Москвы и Казани. 

До этого сама национальная система была по сути демонтирована. Почему так случилось?

Уж точно не потому, что в школах что-то там не так с часами преподавания и наличием неправильной методики. Эти вопросы определенно вторичны и подчинены другой цели. Власть мыслит категориями политическими. Язык — однозначно политическая категория. Обладание дискурсом, а по сути терминологическим-языковым аппаратом, и есть власть. Она отвечает за понимание (знание), идеологию, литературу и шире — культуру.

Война связана с языком больше, чем мы думаем. Она выступает политическим субъектом. Да, именно так. Это не просто филология. Тот, кто имеет язык, «имеет» мир, писал немецкий философ Ханс Георг Гадамер. И прав. А мир строится как политическая система. Поэтому неудивительно, что в России национальные языки стали камнем политического преткновения, символом борьбы, против которого выступила власть.

Формально в 2014 году Москва ополчилась на Украину из-за языка. Мы отчетливо понимаем, что это было лишь предлогом. Но сам факт того, что язык встал в центр межгосударственного, а сейчас шире — межцивилизационного противостояния, говорит о многом.

Кремль и его многочисленный экспертный двор и не смогли спрогнозировать последствий языкового кризиса в 2017 году, который породил волну негодования в толще национальной интеллигенции. Одно дело ущемлять социальные права, выплачивать мизерные пенсии и зарплаты, совсем другое — вторгаться в заповедный центр духовной жизни и устанавливать там свои порядки.

В 1870 году министр просвещения Толстой писал на имя императора Александра II: «Татары-магометане, населяющие губернию Казанского учебного округа , составляют племя, фанатизируемое многочисленным духовенством, богатое мечетями и магометанскими школами и крепкое в своей вере. Поэтому обрусение татар-магометан может быть ведено лишь путем распространения русского языка и образования, с устранением всех таких мер, которые могли бы породить в этом, по природе подозрительном, племени опасение в посягательстве правительства на отклонение детей от их веры».

Прошло 150 лет — а в корне своем политика-то не изменилась! Страдал не только татарский язык, как инструмент «магометан». В 1839 году император Николай I, отец Александра II, запретил Библии и богослужение на белорусском языке. Сегодня национальные языки — стали гласом политического протеста. В Украине — українська мова, в Беларуси — белорусская мова, в Российской Федерации — все национальные языки без исключения.

Но Путину этого оказалось мало. Татарстан даже такой разгромленный для его диктатуры  представляет опасность. Ведь татары помнят о своем государстве, потерянному в далеком 1552 году и не скрывают желания его восстановить. Поэтому было решено окончательно демонтировать  юридические основы татарской государственности. Москва затребовала изменить Конституцию Татарстана. 

В 2020 году по итогам голосования на пеньках была принята новая, путинская, конституция Российской Федерации. Не принять ее было невозможно. В стране честных, открытых выборов как таковых уже давно нет. Как нет и политической конкуренции, состязательности программ и идей. 

Согласно новой путинской конституции не должно быть других равноправных субъектов, которые составляют основу федеративных отношений. Оставался единственный не до конца покорный регион — Татарстан. 

В декабре 2022 года парламент Татарстана собрался для того, чтобы внести изменения в конституцию республики. Того требует новый федеральный закон. 

Из Конституции убрали понятие «суверенитет», отменили гражданство Татарстана. В угоду Москве, которая активно сейчас пропагандирует милитаризм,  была убрана статья 15, где было сказано: «Республика Татарстан отвергает насилие и войну как средство разрешения споров между государствами и народами», а «пропаганда войны запрещается». 

Татарстан отныне не может иметь своего конституционного суда, а только совет. Более того, Госсовет не будет согласовывать кандидата на пост прокурора республики, его будет назначать Москва напрямую. Это око Кремля. Ключевой человек в силовой иерархии. 

Надо отметить, что наиболее бурные баталии развернулись вокруг того, чтобы сохранить наименование «президент» для руководителя республики. Хотя в России действует закон о запрете главам регионов страны называться «президентами». Он должен быть только один. Но Татарстан встал в позу. Ведь это тоже символ и атрибут государственности. К тому же безобидный. Атрибут не может прямо посягать на могущество Кремля. 

В декабре прошлого года парламент Татарстана заключил, что Рустам Минниханов будет называться «президентом» до окончания своего срока в 2025 году. А затем его должность сменит наименование на «Раис», что в переводе с арабского языка означает «председатель». 

Но уже в январе депутаты Татарстана вынуждены были эту норму убрать. Президента Татарстана больше нет. Только Раис. Почему же депутаты так резко поменяли свою точку зрения и сдались? Ответ прост: давление Москвы. Как говорят осведомленные источники, чиновники в кремле были недовольные и потребовали этот государственный атрибут убрать. Хотя была договорённость о том, что до 2025 года Минниханов оставит за собой титул «президент». 

Все это свидетельствует о том, что с Москвой бесполезно договариваться. Ее задача одна — ликвидировать остатки суверенитета, любого инакомыслия, русифицировать народы, а татары второй по численности народ в России, и окончательно перейти к форме унитаризма и диктатуры. 

Но пока жива историческая память народа — значит можно собрать его политическую субъектность заново, перестроить. Суверенитет явление слишком глубинное, я бы сказал, метафизическое, чтобы его можно было запретить одним росчерком пера.

Суверенность — это воля к свободе и ее не заглушить, ни юридически, ни административно.

РУСЛАН АЙСИН

Руслан Айсин рассуждает о том, как при Горбачеве Татарстан чуть было не стал союзной республикой. И не только.

30 августа Татарстан отмечает день принятия акта о государственном суверенитете республики. Этот исторический документ был принят в 1990 году. Еще при СССР и при терявшем власть первом и единственном президенте страны Михаиле Горбачеве. И вот 30 августа Горбачев, автор перестройки, умирает в возрасте 91 года.

Путин многое засекретил. Чего опасаются?

Проведем символическую нумерологическую параллель. Покинул власть генсек-президент тоже в 91 году, подведя юридическую черту под существование Союза Советских Социалистических Республик. Всё символически сомкнулось в историческую петлю.

Итак. Горбачев и Татарстан. Здесь есть широта исторического анализа, что-то хорошо известно, что-то еще предстоит выкорчевать из архивов нам или нашим потомкам. Ведь Путин многое засекретил. Чего опасаются?

1990-й год начался для страны бурно. Коммунистическая верхушка теряла почву под ногами. Люди почувствовали вкус свободы и возможность оказать давление на власть, изменить ситуацию. 4 февраля в Москве проходит 300-тысячная демонстрация. Протестующие требуют отменить 6-ю статью Конституции СССР о руководящей роли КПСС. Люди держат плакаты с вопрошанием: «С кем вы, Михаил Сергеевич?» Все требовали от генсека решимости.

Процесс «суверенизации» территорий был логически обусловлен

Спустя три дня после этой демонстрации на Пленуме ЦК принято решение отказаться от руководящей роли КПСС. Это было началом конца. Регионы стали искать опору и легитимность внутри, а не вовне. Москва теряла власть и авторитет. Поэтому процесс «суверенизации» территорий был логически обусловлен. Кто-то должен был заместить власть реально, а не виртуально. Ведь суверенность — это прежде всего взваливание полномочий по обретению ответственности за судьбу региона и населения. Республики так и поступили. Татарстан в том числе.

1 мая 90-го традиционная демонстрация на Красной площади приобрела новые черты. Ее официальная часть прошла как обычно: бюджетники с лозунгами ушедшей эпохи, а неофициальная часть с призывами «Долой КПСС!», «Долой фашистскую красную империю!», «Долой Горбачева!» Всё это было на глазах у Горбачева…

У СССР не было по сути своей территории и властной сущности. Они были рассредоточены между республиками союзными и новым политическим образованием — Россией.

Однако пока еще формальный глава СССР не теряет надежды сохранить власть и удержать страну. Хотя Борис Ельцин уже формирует вокруг себя недовольных, 12 июня он провозглашает суверенитет РСФСР и противопоставляет себя Горбачеву и СССР. Парадокс в том, что у СССР не было, по сути, своей территории и властной сущности. Они были рассредоточены между республиками союзными и новым политическим образованием — Россией. Горбачев был номинальным руководителем государства, которое по факту уже растворилось в новых реалиях. Сам он был, но политически уже исчезал.

В апреле 1991 года уже к тому времени президент СССР Михаил Горбачев предпринял последнюю попытку спасти ситуацию. Он и руководители десяти союзных республик подписали соглашения о совместной подготовке проекта нового Союзного договора, призванного пересобрать СССР. Одним из разработчиков проекта выступал Минтимер Шаймиев — впоследствии первый президент не союзной, но по факту самостоятельной республики.

Шаймиев говорил, что в создаваемом документе «заложены такие положения, которые, по сути, не меняют положения бывших автономий», что экономический потенциал Татарстана «более высокий, чем у ряда союзных республик, даже вместе взятых» и что «процесс обретения суверенитета необратим».

Казань еще со сталинских времен просила и требовала от Москвы дать ей статус союзной республики. Всё было тщетно. 

Партократия столкнулась с новым вызовом, нужно было вмонтировать и республики в составе бывшего РСФСР в новую государственность. Михаил Горбачев и председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьяновстали вести, как сообщает журнал «Итоги», «осторожные переговоры с автономиями на предмет «ответить своим суверенитетом на суверенитет республик». Шаймиев выступил активнейшим участником ново-огаревского процесса, ставя своей целью подписание Татарстаном союзного договора в качестве союзной республики.

Казань еще со сталинских времен просила и требовала от Москвы дать ей статус союзной республики. Всё было тщетно. И вот в 1991 году эти требования едва не обрели реальную политическую плоть.

Но… подписание Союзного договора так и не состоялось. Оно было назначено на 20 августа 1991 года. Однако за день до этого, 19 августа, заговорщики из окружения Горбачева предприняла попытку государственного переворота, объявив о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Вдохновителем и инициатором неудавшегося путча был председатель КГБ СССР Крючков, который активно поддержал в 1985 году избрание Горбачева Генеральным секретарём ЦК КПСС.

Распоряжения российского руководства под предводительством Ельцина для Татарстана Шаймиев объявил недействительными

Казань в эти тревожные августовские дни замерла в растерянности. Шаймиев не присоединился к числу руководителей субъектов РСФСР, подписавших заявление о неподчинении решениям и указаниям ГКЧП. На заседании президентского совета 19 августа Шаймиев заявил, что «на территории Татарстана будут действовать законы СССР и ТАССР», распоряжения же российского руководства под предводительством Ельцина для Татарстана он объявил недействительными.

На следующий день Шаймиев обратился к «демократически избранным органам власти, народным депутатам всех ступеней» с призывом «полнее использовать предоставленные им полномочия для обеспечения строжайшего соблюдения законности, постановлений ГКЧП». В эти дни жители Казани, как и других городов, вышли на улицы, протестуя против узурпации власти со стороны путчистов.

Клика ГКЧП продержались три дня. И всё было кончено. Арестованный ими Горбачев вернулся из своей резиденции в Форосе, но это был уже деморализованный и политически обнуленный человек.

Татарстан к Федеративному договору не присоединился

Триумф Ельцина и его российского проекта оставил партийную общесоветскую номенклатуру не у дел. В конце августа 1991 года коммунистическая вертикаль в стране перестала существовать и наступил период перераспределения полномочий: региональных руководителей исполнительной власти президент России Борис Ельцин стал назначать своими указами, а параллельно с этим шло становление местных парламентов, в результате чего в субъектах федерации установилось двоевластие. Назначенцы Москвы и избранные народом депутаты.

Вместо несостоявшегося Союзного договора уже новый властитель положения Борис Ельцин и его команда предложили Федеративный договор, чтобы вшить республики в составе РФ в новую историко-политическую парадигму. Главы субъектов РФ подписали его 31 марта 1992 года. Но Татарстан к Федеративному договору не присоединился. Так началась череда перетягивания политического каната между Казанью и Москвой.

К тому времени все уже забыли и про СССР, и про Горбачева, которые в декабре 1991 года сошли с политической сцены. На ней уже заправляли совсем другие персонажи и фиксировались исторические хроники.

РУСЛАН АЙСИН

оригинал статьи Идель-Реалии