Эллинский полис был лишён двух институтов, которые современники воспринимают как необходимый элемент государственного бытия: бюрократии и постоянной армии.
Публичные должности в греческом полисе замещались по очереди гражданами и часто по жребию. Общественный порядок и и защита правового поля зависели от доброй воли граждан, имевших исключительное право на ношение оружия.
Здесь ощутима важная функция: это был тонкий организм, чьё бесперебойное функционирование требовало от каждого эллина высокого осознания законности и глубокой преданности общественному делу.
Бюрократия же рубит все на корню и объясняет дело так, что якобы без нее никуда, она и есть плоть государства.
Республика, как res public — общее, публичное дело, не совместима с монархией и тиранией, тем паче с бюрократией, как коллективным деспотом.
Узурпация власти всегда насилие над публичностью, гласностью и общим деланием, она предпочитает покров открытости, максимизацию собственной власти, силы, ложь и манипуляцию.
Важно, что в постмассовом обществе наиболее эффективны структуры не вертикальные, а сетевые.
Группу делает данностью не партийный билет, а совместное действие. Общее дело.
Подлинная Республика должна стать нашим общим делом.
К примеру, исследователь Рудольф Штарк объяснял, что изначально термин res public означал вещи, принадлежащие populus’у как вооружённому народу.
То есть республика ровна тому, что называется общиной, полисом, джамаатом как структурой самостоятельного, самодостаточного сообщества сильных доблестных людей, которые и составляют ткань коммьюнити.
И нет над ними довлеющего, узурпационного, коррупционного аппарата власти как инструмента монопольного насилия.
Республика как писал тот же Хайдеггер, это то, что задевает нас, заведомо касается каждого и потому становится делом общественного обсуждения.
Коммуникация создаёт поле политического взаимодействия. Смыслового.
Коммуникация (общение, взаимодействие) и коммуна (община, группа) имеют единой корень. А язык представляет собой область политического формулирования.
Недаром мыслители последнего столетия так озабочены поиском объективного в языке. Так как остальное «поедено» термитами постмодерна.
Нужна новая концептуальная пересборка политической реальности.
В древности было такое явление как «полис на походе», названное так по событию, когда отряд из 10 тысяч греческих наемников в 401 году до нашей эры совершил невероятный пеший марш-бросок.
Они прошли тысячи километров до центра персидской державы, разбили персидское войско и оказались в странном положении. Их предводитель Кир Младший погиб, и им нужно было возвращаться. Они шли через снежные перевалы к Черному морю.
Греческий полководец и историк Ксенофонт описывает замечательный момент. Он шел сзади колонны, которая растянулась по узкой горной дороге, услышал впереди шум, сел на коня, поскакал вперед и увидел, что его товарищи впали в безумство: они кричат, катаются по земле — все что угодно, кроме рациональных действий. Он посмотрел вдаль, спрыгнул с лошади и присоединился к ним. Греки кричали: «θάλασσα! θάλασσα!» («Море! Море!»).
Народы, которые сейчас лишены своей политии, чьи видные представители вынуждены отлучиться в миграцию, подобны этим воинам. Они обязательно сокрушат империю и вернуться в свои земли, чтобы утвердить там свою власть!
Свобода, как осязаемая реальность, пространственно ограничена. Но нужно породить этот полис свободы, пространство волевых людей и живой мысли.
А такое возможно только через протест, суверенизацию воли и самостоятельный политический проект.
РУСЛАН АЙСИН
TatPolit 